Зачем читать книги, сильно отличающиеся от программной литературы

Мы прекрасно помним, кто из героев русской литературы пользуется словами «Хо-хо!» и «Хамите, парниша!», хотя с большим трудом вспомним, кому принадлежат слова «Факт бессмысленен, если в него не внести смысла». Но и то, и другое произведение уже определённо стали классикой, которую обязательно протянут в ответ на вопрос «Что бы мне почитать такого?». 

Сегодня с помощью преподавателя Ассоциации репетиторов Анны Тимофеевны поговорим о гигантской разнице в языке, которым написаны классические (и не очень классические) произведения и о том, чем она может быть полезна. 

То, то, да не то

«Я был лживый мальчик. Это происходило от чтения. Воображение мое всегда было воспламенено. Я читал во время уроков, на переменах, по дороге домой, ночью — под столом, закрывшись свисавшей до пола скатертью. За книгой я проморгал все дела мира сего - бегство с уроков в порт, начало биллиардной игры в кофейнях на Греческой улице, плаванье на Ланжероне. У меня не было товарищей. Кому была охота водиться с таким человеком?» — спрашивает Исаак Бабель в своих «Одесских рассказах». 

Воспламенить воображение книгами, действительно, довольно просто, в особенности если эти книги написаны очень разным языком

  • Вот Зощенко:

«А гражданка выкинула мне деньги взад, каковые и упали у плите. Деньги лежат у плите, а ихняя пудель насуслила их и не подпущает. Хушь плачь». 

  • А вот Платонов: 

«Мне все кажется, что вдалеке есть что-то особенное или роскошный несбыточный предмет, и я печально живу».

  • И наконец, Толстой: 

«Есть люди, которые, встречая своего счастливого в чем бы то ни было соперника, готовы сейчас же отвернуться от всего хорошего, что есть в нем, и видеть в нем одно дурное; есть люди, которые, напротив, более всего желают найти в этом счастливом сопернике те качества, которыми он победил их, и ищут в нем со щемящею болью в сердце одного хорошего».

Книжный бунт

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/helenb118/14659660580/sizes/l_

Каждое из этих произведений создано на своём языке, и дело даже не в том, что Толстого с Платоновым разделяет время, а в том, что у каждого произведения свой рассказчик. Он вращается в своём социальном кругу, носит брюки определённой длины и ширины, размышляет о том, что тревожит именно его, и говорит об этом языком, принятом в его обществе. 

Читая литературу «по программе», мы чаще всего уделяем много внимания тому, «что хотел сказать автор», характерам персонажей, смыслу названия произведения — словом, всему, на что привычно указывают школьные учителя. Язык произведения при этом оказывается как бы фоном, хотя очевидно, что для многих писателей именно язык — один из главных персонажей (взять хотя бы Гоголя). 

Книжный бунт

Именно поэтому в разговоре о книгах с ребёнком стоит уделить отдельное внимание языку. Как это сделать? Вот несколько вопросов, которые могут помочь поддержать беседу: 

  1. На кого похож человек, рассказывающий историю? 

  2. С какой интонацией он говорит? Он подсмеивается? Он задумчив? 

  3. Как он заставляет смеяться? Может, у него есть специальные смешные словечки? 

  4. Он говорит быстро или скорее медленно? 

  5. На какие детали он чаще всего обращает внимание? 

Подобные вопросы позволят чуть лучше погрузиться в мир произведение, а заодно дадут общее поле для разговора о книге — часто бывает, что родители и хотели бы обсудить прочитанное их чадом, но не знают откуда зайти. Разговор о языке, которым написана книга, — отличная точка входа. 

Разминка для мозгов

Школьная, да и университетская программа по литературе организована по хронологическому принципу: каждый небольшой период времени читаются произведения, принадлежащие более-менее одному временному промежутку, и написанные относительно похожим языком.  Тем не менее, считает преподаватель английского языка Анна Тимофеевна, «однородное» чтение полезно иногда разбавлять книгами, выбивающимися из общего ряда. 

«Во-первых, это очень хорошо тренирует мозг. Во-первых — и в-главных»,  — отмечает преподаватель. 

Книжный бунт

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/nikkilake/5002950348/sizes/l)

«Если ты постоянно читаешь что-то в одном и том же жанре и написанное одним языком, ты начинаешь мыслить так же. В этом нет ничего плохого, но вот если ты читаешь разное, ты развиваешь разные стороны своего владения языком. Я понимаю, что в контексте художественной литературы это не так существенно, но это полезно. Исходя из моего личного опыта, когда ты читаешь какое-то произведение, какое-то время после этого ты мыслишь в том же духе.  

И если ты читаешь, допустим, что-нибудь классическое, написанное хорошим литературным языком, ты учишься не только думать на языке, но и говорить на нём. Ты попадаешь в определённый круг, где на нём говорят. 

А если ты читаешь Сашу Соколова, возможно, свой классический литературный язык ты так уж не оттренируешь, зато, попав в определённый круг общения, ты сможешь считать культурный код (условную отсылку к «Школе для дураков») и отразить его. То есть, во-первых, это красиво.

Но ещё и весело.  Это бодрит — работает как своего рода «зарядка для мозгов», просто потому что, очень грубо говоря, работают разные нейроны». 

Если пытаться провести подходящую аналогию в других сферах, то это всё равно что всё время смотреть советские социальные драмы и периодически перемежать их европейским артхаусом 90-х и голливудскими блокбастерами-экранизациями комиксов. 

А теперь вернёмся в реальность: ребёнок, загруженный школьными заданиями, и книги, которых нет в его программе. Как убедить его, что стоит читать что-то, чего сейчас нет в его списке? 

«Как это объяснить подростку, я не знаю. Но если бы пыталась, то делала бы упор на то, что это просто прикольно. Меня особенно не приходилось заставлять читать, но когда мы читали, допустим, список литературы к условному седьмого классу, там всё было достаточно однотипно. Мне это нравилось потому, что мне нравился стиль. Когда мы читали литературу XX века, я даже не представляла, что литература может быть такой, и мне было в миллион раз интереснее и веселее.

Плюс когда у тебя разные форматы и разные виды, информация лучше усваивается, это переключение между разными кодами позволяет не заснуть в процессе», — говорит Анна Тимофеевна

Книжный бунт

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/nikkilake/5002950348/sizes/l)

Чем разнообразить пространство чтения? 

Домашняя библиотека — обычно место обитания многотомных собраний сочинений Бальзака, Лермонтова и Золя, а также обрывочных вкраплений родительского вкуса в виде современных бестселлеров, от Яхиной до Алексиевич. 

Довольно редко среди этих книг можно найти что-то, что может показать не самые хорошо подсвеченные стороны истории литературы — а ведь именно эти книги зачастую оказываются образчиками «языковой непохожести» . 

«Мне кажется, подросткам определённо стоит читать современную литературу, потому что она не похожа на то, что мы читаем в школе. Я не приведу примеры с ходу, точно знаю, что хорошие подборки современной литературы в несетевых книжных магазинах — не редкость. Говорю объективно. 

Если говорить об авторах, то я бы рекомендовала Стивена Фрая, причём лучше в оригинале, а не в переводе — и не потому, что я везде продвигаю это, а потому, что он очень понятный и зажигательный. Если хочется чего-то из ряда вон, можно пробовать Джойса. А если хочется чего-то весёлого-весёлого, «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса. Да, ну и книга, которая лично меня довела до припадков смеха, — «Похороните меня за плинтусом». 

Список подходящих для чтения авторов можно и нужно обсуждать ребёнком — это может стать ещё одной точкой соприкосновения в ваших интересах. Разнообразие литературы — от античной драмы до средневековых поэм — это увлекательнейший поиск, который всегда можно сопроводить подходящими историческими костюмными фильмами, экранизациями, а также театральными постановками. 

Книжный бунт

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/95727265@N00/5768675860/sizes/l)

Расширение представлений о том, какой бывает письменная речь, раздвигает рамки восприятия и позволяет увидеть литературу гораздо более объёмной, чем она зачастую представляется на уроках литературы — писатели перестают быть быть только инициалами и датами жизни, а их эпоха — только декорацией для происходящего в произведениях. Но главное — чтение превращается из чего-то монотонного в живой процесс поиска подходящего собеседника, и вопрос «Что бы мне почитать?» становится таким же естественным, как «Что бы мне посмотреть?». 

Заглавная картинка — отсюда: https://www.flickr.com/photos/fernotte/16493318362/sizes/l

Мудрая сова 23 сентября 2019